Цена нелюбви. Лайонел Шрайвер

Цена нелюбви. Лайонел Шрайвер – пронзительная история матери малолетнего убийцы.

Кстати, небольшой фактик про название:

Категорически против перевода названия книги. Женщина пишет мужу об их сыне . На английском “we need to talk about…..” и по смыслу правильно : мы должны поговорить о Кевине. При чем тут Цена нелюбви ? Никто не знает почему это произошло. Недаром фильм имеет название “Что то не так с Кевином” и это ближе по существу. Но лучше как по тексту: мы должны поговорить о Кевине”

Краткое содержание книги “Цена нелюбви” Лайонел Шрайвер
ОСТРОЖНО СПОЙЛЕРЫ!

Героиню зовут Ева. Ей за 50. Она из семьи армянских эмигрантов, отец умер, есть мать и брат. Все живут отдельно, в разных городах. По-видимому, Ева гордится своим происхождением, потому что оставила при замужестве себе армянскую фамилию. Ту же фамилию она дала и своему сыну.

До появления ребенка Ева была совершено счастлива. Она любила своего мужа, Франклина, и занималась любимым делом. Муж занимался рекламой. Его работа заключалась в том, чтобы найти место для плаката одной молочной фирмы. У Евы был свой бизнес, который приносил ей хороший доход, такой, что она считалась богатой. Она была владелицей фирмы, выпускавшей путеводители для бюджетных путешествий. Эти путеводители пользовались большим успехом. Ева сама ездила по разным странам, а потом писала, как это сделать наиболее оптимальным способом. Мужу же не нравилось, что она часто его покидает. Он сам не любил заграницу, а предпочитал США. Более того, он был настоящим патриотом, и как ни странно, жену это привлекало. Ей вообще все в нем нравилось, но Ева любила и путешествия, поэтому ее мучила совесть. Они поженились в 32 года. Муж не считал, что им нужны дети, но Ева думала, что он притворяется, а сам страдает – она заметила, что он с удовольствием играет с чужими детьми. В конце-концов, она решилась. Тогда ей было 37 лет. Хотя Ева все рассчитало, но известие о беременности ее не обрадовало, более того, все 9 месяцев она проходила, мучаясь дурными предчувствиями. Роды длились 26 часов, воды отошли раньше, чем начались схватки, от обезболивания она отказалась, что расценивалось окружающими как подвиг (Надо же! А нам никогда и не предлагали). Когда Ева увидела новорожденного, она ничего не почувствовала к нему, а когда его приложили к груди, а он не стал сосать и отвернулся, она обиделась. Так началась их война. Это был 1983 год. Мальчика назвали Кевин.

Кевин так и не стал брать грудь. Еве приходилось сцеживаться и кормить его из бутылочки. Ее это очень угнетало. Кевин очень много плакал, причем замолкал, когда муж приходил с работы. Еве казалось, что ребенок понимает больше, чем ему положено по возрасту, и нарочно мучает ее. Муж считал такие мысли проявлением постродовой депрессии. Наняли няню. Но няни не хотели сидеть с Кевиным – он слишком много плакал. Только одна выдержала несколько месяцев. Ева считала ее за это практически святой. Няня жаловалось, что Кевин мало того, что орет весь день, как резанный, так еще больно таскает ее за волосы, нарочно выбрасывает игрушки из манежа. Еве было стыдно за сына, а муж считал, что к младенцу придираются – с ним Кевин не капризничал. В общем, пришлось Еве сидеть с сыном самой. Кричать он к году перестал. Но он дольше, чем положено, не ходил и не говорил. Теперь Ева считала, что он нарочно молчит. Но потом Кевин заговорил, причем сразу связными предложениями, и вначале он говорил только, когда Ева была дома одна. А говорил он одно: «Не люблю пюре, не люблю книжки, не люблю игрушки». И говорил он это с ненавистью. Ева думала, что Кевин родился, полным ярости, и эта ярость его не покидает, будто он злится, что его без согласия выпихнули на свет. Франклин же очень обрадовался тому, что мальчик заговорил, он читал, что только самые умные дети говорят сразу фразами, не размениваясь вначале на произношение слогов и отдельных слов.

Когда Кевину было 4 года, Ева уехала в Африку, хотя муж был против. В Африке ей не понравилось, и она решила, что больше не станет никуда ездить, а посвятит себя сыну и станет лучшей мамой на свете. Но когда она приехала домой, Кевин ее еле узнал. Зато муж продал их квартиру в Нью-Йорке и купил дом в пригороде. Действительно, Ева дала согласие на эту сделку, потому что муж извел ее разговорами о том, что Кевину вредно жить в городе, но она не ожидала, что муж купит дом без нее. Дом Еве не понравился: он был большой, новый, современный с отличным видом на залив, но совсем не в ее вкусе. Она бы предпочла старый дом, с историей, с колоннами и привидениями на чердаке. Но Ева слишком любила мужа, чтобы его огорчать, поэтому она следующие 12 лет молча ненавидела этот американский дом. Дело было в том, что Ева не просто так часто ездила в Европу – ей не хотелось быть американкой. Она считала американцев слишком примитивными, слишком самодовольными, слишком властными и кичащимися своим богатством, людьми без истории. Исключение она делала только для мужа – женщины полны противоречий.

Отношения с Кевиным омрачались тем, что он до 6 лет не хотел приучаться к горшку. Еве приходилось его все время переодевать. Мальчик писал и какал в памперсы, люди его сторонились. Его отдали в самый гуманный на свете детский сад Монтессори, но и там с ним ничего не смогли сделать. Отец же не расстраивался, и говорил, что рано или поздно это пройдет.

Ева находила в поведении ребенка все больше странностей. Однажды одна девочка в саду, страдающая редкой формой тяжелой экземы (дети-бабочки), сняла с себя бинты, расцарапала себе все корки. Девочка сочилась кровью, а Ева была уверена, что на дикий поступок ее подбил Кевин – их вместе нашли в ванной. Муж опять не поверил. Еще мальчик нарочно испортил обои в маминой комнате после того, как она сказала, что они ей очень нравятся. Эти обои она сама сделала из любимых географических карт.

В один прекрасный день, после того, как мальчик в течение 20 минут несколько раз подряд покакал в памперсы, а Ева его несколько раз переодевала, она не выдержала и швырнула ребенка в другой конец комнаты. Кевин сломал руку – открытый перелом. Но что интересно, он никому ничего не рассказал, и впервые в жизни сам пошел в туалет. Все он, оказывается, умел. Ева через много лет спросила у него, почему он ее не выдал. Кевин сказал, что тогда она впервые проявила честное отношение к нему, а не притворялась. Но в тот год Ева боялась, что скажет муж и соседи, если узнают правду. Она поймала себя на том, что заискивает перед ребенком. Тогда она решила родить другого ребенка. Муж был против, но она его обманула. Когда он догадался, было уже поздно. Родилась девочка, Селия. Прелестный ребенок, никаких хлопот, одно удовольствие. Получилось так, что Кевин был как бы папин сын, а Селия – мамина дочка. Франклин старался поменьше заниматься с Селией, будто боялся, что предает этим обожаемого сына.

Кевин пошел в школу. Особых проблем с учебой у него не было, с дисциплиной тоже. Большинство детей его сторонились, но было и несколько друзей. Эти ребята стояли гораздо ниже его по развитию, подражали ему.

Селия брата обожала, она всех любила, ни на кого не сердилась, росла очень доверчивой и наивной. Когда она пошла в школу, то решили, что Кевин будет приводить ее из школы домой и сидеть с ней пару часов до прихода родителей. Он не возражал. Через несколько месяцев произошел несчастный случай: непонятно зачем Селия промыла себе глаз ядовитой жидкостью для прочистки труб. Глаз вытек. Впоследствии девочке сделали протез. Ева ничего не могла доказать, но сильно подозревала, что бутылку с жидкостью Селии подсунул Кевин. Селия однажды, вроде бы, проговорилась на эту тему, но она слишком любила брата. Франклин был уверен, что Кевин тут ни при чем, а бутылку забыла спрятать Ева, или Селия ее сама достала с верхней полки.

Став подростком, Кевин начал одеваться в одежду на несколько размеров меньше, чем ему было надо. Он ходил в джинсах, из которых торчали волосатые ноги, из-под майки вылезал живот. Но в школе считали, что это круто, и многие ему подражали. Кевин нарочно, как думала Ева, мастурбировал на глазах у матери, не запирая дверь ванную и нагло глядя ей в глаза. Она жаловалась мужу, но Франклин говорил, что не надо лезть в личную жизнь подростка.

Она пыталась найти к нему подход, разговаривала с ним. Кевин обычно ее высмеивал. Он пресек, что она презирает простых американцев, и попрекал ее этим. Тем не менее, Ева поднимала при нем эти вопросы. Особенно ее возмужали постоянные случаи, когда дети расстреливали в школе своих одноклассников. Она считала, что это все из-за того, что в стране разрешено оружие. В некоторых штатах, оказывается, нет ограничения по возрасту: можно купить винтовку даже двухлетнему. Кевин же говорил, что дело не в доступности оружия, а в плохих родителях.

Кевин никем не хотел работать, а еще с 5-ти лет говорил, что будет жить на пособие. Он говорил матери, что нет ничего тупее такой работы, как у отца и как у нее. Вообще, слово «тупо» было его любимым.

Единственное, чем Кевин любил заниматься – это стрельбой из лука. Он 6 лет занимался этим спортом, достиг в нем успехов. Отец подарил ему хороший арбалет.

Ева знала, что Кевин считает мужа простаком, смеется над ним, называя его «мистер Пластик», но муж не понимал этого. При нем Кевин демонстрировал лояльность, делал вид, что у них с отцом такой мужской союз, что он любит бейсбол и пр. Ева видела, что он издевается, а муж все принимал за чистую монету. Он всегда защищал сына.

Поворотным пунктом в отношениях супругов стал случай, когда Кевин обвинил учительницу театрального искусства в сексуальных домогательствах. Было разбирательство. Ева, конечно, сыну не поверила, муж поверил. В итоге учительницу отстранили от занятий, но не уволили. Муж возмущался школой, где поддержали извращенцу, Ева пыталась объяснить, что Кевин сам все придумал. Тут-то Франклин и сказал, что разведется с ней. Он оставит себе сына, она возьмет дочь. Кевин слышал их ссору.

Через несколько дней Кевину должно было исполниться 16 лет. И вот он взял и устроил в школе массовый расстрел. Ева считала, что долго над этим работал. Во-первых, возраст. С 16 лет его судили бы строже. Во-вторых, арбалет. С одной стороны, он не хотел, чтобы этот случай послужил еще одним аргументов в защиту тезиса матери о том, что в таких историях виновато оружие, с другой стороны, ему разрешали носить арбалет в школу – его воспринимали не как оружие, а как спортивный инвентарь. В-третьих, он заранее попросил, чтобы ему выписали психотропное средство «Прозак» – хотел свалить свое поведение на последствия от его применения.

Кевин прислал 10 записок от имени администрации 9 ученикам и учительнице литературы – той, которая думала, что нашла к нему подход. Он выбрал тех ребят, которые к чему-то стремились, чем-то гордились. В записках он собирал их в актовом зале, якобы, для вручения премии за их заслуги, и просил сохранять тайну, чтобы был сюрприз, и никто не обиделся. Он захватил с собой особые цепи, чтобы обмотать ими ручки дверей, а сам забрался наверх – там было такое устройство помещения, что можно было все это сделать незаметно. В зале собрались 11 человек, один пришел случайно. Кевин расстрелял их из арбалета. Некоторых он убил сразу, некоторым дал истечь кровью, потому что полицейские вынуждены были посылать за специальными инструментами, чтобы распилить цепи.

Ева была на работе, когда обо всем узнала. Она побежала сначала в школу – увидела, как Кевина увозят. Кинулась домой – там она нашла тела мужа и дочери. Вначале Кевин расстрелял их.

Кевину за убийство 13 человек дали 8 лет. 2 года в детской тюрьме, потом 6 лет во взрослой. Адвокат напирал на побочное действие «Прозака» – Кевин сам подобрал прецеденты.

Прошло 2 года. Ева очень скучает без мужа. Роман состоит из писем, которые она пишет покойному. В них она описывает свою повседневную жизнь, свидания с Кевиным в тюрьме, анализирует прошлое. Она продала тот дом, что ненавидела, продала свою фирму. Все ушло на адвокатов. Теперь живет в маленькой двухкомнатной квартире, работает по найму.

Кевин вначале говорил, что радуется, что сидит в тюрьме, что тут его уважают за крутость. Потом он притих. Боится перевода во взрослую тюрьму. Впервые начал вежливо говорить с матерью и даже обнял ее. Похоже, что он повзрослел. Она его спросила, зачем он убил ее мужа и дочь. Он сказал, что тогда понимал почему, но теперь не знает.

Ева пришла к выводу, что в поведении сына все же виновата она. Не надо было отвергать его еще в младенчестве. Она готова принять его в своей квартире, когда он выйдет из тюрьмы, каким бы он ни стал. Название романа говорит о том, что это – точка зрения автора.

Отзывы о книге “Цена нелюбви”:

С внутренней дрожью и слезами на глазах перевернула последнюю страницу…Я буду долго приходить в себя от этой книги,вызвавшей в какой-то момент просто температуру…Что это было? История Каина,расказаная его матерью Евой? Или современная история Ставрогина и новых ”бесов”,которые расстреливают одноклассников,учителей,сослуживцев? Думаю ,что это все вместе. История нашего современного общества…Не случайно в оригинале книга называется “We need to talk about Kevin” – Мы должны поговорить о Кевине. Понимаете? Наше общество,мы все нуждаемся сейчас ,сию минуту в разговоре о Кевине…о Кевинах современного мира…Откуда приходит зло? Всегда ли обязательно кто-то виноват в том,что происходит вспышка ненависти,злобы? Или зло появляется само по себе.Приходит ниоткуда. Как в случае с Кевином. Как и откуда в жизнь Евы пришло это зло? Кто в нем виноват.И есть ли виновные. Почему в самый незабываемый для любой женщины день – встреча с новорожденным ребенком – была посеяна ненависть между матерью и сыном? Понимаете некоторые люди рождаются с дефектами и пороками развития ,их ещё называют – уродства. Но эти патологии развития видны.И причины их генетические в частности. А как и чем рассмотреть душевное уродство? В чем его причина? Возможно это боль и скрытая ненависть армянского народа за геноцид, за погибших на войне породила злость и ненависть Кевина,которую ему передала мать. Ева. Ева – прародительница. И в момент рождения они ОБА отвернулись друг от друга. И никто из них не делал шагов навстречу друг к другу. Ни Кевин,ни Ева. Безразличие – вот что было между ними. И ненависть. А оба они: сын и мать нуждались в любви друг друга. В безоговорочной и принимающей любви. Даже такое исчадие ада,как Кевин нуждался в любви,даже более сильной чем обычная,чтобы он захлебывался в ней.Она нужна была ему больше всего на свете. Но в этой семье все жили на своих планетах: мать,не любящая сына,но понимающая его как никто другой; отец,любящий сына,но слабый,не понимающий его …пародия на отца. Самое сильное впечатление произвел эпизод с болезнью Кевина…Маленький ребенок,который играл роль исчадия ада…Можно ли было что-то сделать,чтобы предотвратить…Это пресловутое ”почему?” Ева пройдет долгий и мучительный путь вопросов ,ответов,аналитических размышлений – в чем ее вина. Кто виноват? Но иногда бывает так,что никто не виноват .Никто не в силах изменить зло или предотвратить зло. Так бывает. И для Евы где-то к середине становится понятным,что важно сейчас не кто виноват и есть ли ее вина,а что ей делать стем,что ее сын – чудовище. Но это ее сын…Ответ ,я думаю ,в эпиграфе книги :
”Ребенок больше всего нуждается в любви тогда,когда он менее всего это заслуживает”
Насколько это верное решение судить каждому из нас …каждому читателю. Здесь у каждого должен быть свой ответ. Мне понравился ответ Евы…Он дает надежду…И я даже не представляю ЧТО она чувствовала,когда взяла в руки коробочку …Я просто плакала,а там внутри всё скручивалось в тугую спираль…
Ещё одна и очень важная тема ,которую Шрайвер затрагивает тему современного общества. Это просто надрывный крик ,выраженный в спокойных рассуждениях о США,крик о том,что происходит что-то чудовищно неладное в этом мире,где подростки берут в руки оружие и убивают…Что нам с этим делать.Нам. Взрослым. До какой степени мы дальше будем играть в свои взрослые и грязные игры ,а наши дети будут стрелять друг в друга.Самолюбие,алчность,жадность,пошлость,нелюбовь,равнодушие …можно продолжать до бесконечности…Может пора остановиться? Может быть,когда каждый из нас признает свою вину и начнет что-то делать ,может тогда дети перестанут убивать…
Тягучая,вязкая,засасывающая ,сильная,мощная книга…СПАСИБО за нее …Я буду ещё долго болеть и приходить в себя от истории матери Каина и Ставрогина…И самое главное думать и хоть что-то делать

Меня тоже книга растрогала до слез

Какой ужас, просто шок. О чем вообще речь? О слепой родительской любви? Об отце, который слепо верит всему, что вешает ему на уши его отпрыск? о матери, которой не откажешь в проницательности, но которой не хватает сил, желания или характера разобраться в своем ребенке? Список преступлений пишется с самого детства. и ничего? Действия, напрямую угрожающие жизни и здоровью окружающих, следуют одни за другими, и никакой реакции? Ни наказания? Где психологи детские? Ребенок что, родился таким монстром? Кому надо, пусть задумается, конечно, но о чем написано столько страниц потом, а до того не сделано ничего вообще, не понятно

Есть и такое мнение, интересно, она сама все знает о своем ребенке?

Это очень тревожная и вместе с тем увлекающе-поглощающая в свою историю книга. Я прочла ее после фильма, который только ставил вопросы (и меня в тупик, поскольку ответов не давал). Помимо ведущей линии – насколько родители ответственны за ту личность, которой становится их ребенок, в книге затрагиваются многие темы через мысли и состояния Евы: ценности, образ жизни, призвание, отношения, секс, социальный ареал обитания, личное пространство, политика, семья.

Для меня именно из-за такого персонажа, как Ева, эта книга – кладезь образов для размышлений. Она часто “неудобна” для окружающих, ее мнение – не хит сезона, она честна с собой насколько это возможно – я говорю о пси защитах вроде рационализации, отрицания, обесценивания (исключения составляют эпизоды, связанные с Кевином – здесь каждый читатель сам решает для себя, что это было и кто был прав – Ева или ее муж – они расценивали сына диаметрально противоположно), она чувствительна в отношениях, способна на качественный анализ происходящего. Она – не голос истинного положения вещей, но это интересная точка зрения на мир. Приведу некоторые выдержки из ее речи, чтобы стало яснее, будет ли вам интересен этот персонаж:
“Завести ребенка – это все равно что пригласить незнакомца в дом. С тем же успехом мы могли бы оставить дверь незапертой. ”
“Единственным настоящим путешествием для меня стало бы путешествие в другую жизнь, а не в другой аэропорт. Материнство – чужая страна.”
“Переступив порог материнства, я вдруг стала общественной собственностью, одушевленным эквивалентом публичного парка. Это жеманное выражение “ты теперь ешь за двоих, дорогая” отлично передает то, что твой ужин – больше не твое личное дело”

Укомплектованное в цитату предисловие и русский вариант перевода названия откровенно дают курс на настройку, “за кого быть”, но через призму взгляда Евы (от ее лица идет все повествование)по мере происходящего всё сложнее считать, что здесь возможен однозначный ответ (и как сама решает для себя Ева в конце).
Отличная книга, ее хочется перечитывать.

Цитаты из книги “Цена нелюбви”

Однако, если не было никаких причин для жизни без ребенка, откуда было взяться причинам жить с ребенком? Ответить на чью-то жизнь последующей жизнью – значит просто переложить бремя поиска цели на следующее поколение. Этот перенос равносилен трусливой и потенциально бесконечной отсрочке. Ответом ваших детей, вероятно, также окажется рождение потомства и, следовательно, навязывание собственной бессмысленности существования их отпрыскам.

Вот меня это тоже прям возмущает!

Ты презирал людей (таких как я) за упрямую, смутную неудовлетворенность, поскольку считал, что неспособность принимать простую радость жизни говорит о слабости характера. Ты всегда ненавидел людей, разборчивых в еде, ипохондриков и снобов, презирающих «Язык нежности» только из-за популярности этого фильма. Хорошая еда, милый дом, милые люди – чего еще я могла желать? Кроме того, хорошая жизнь не стучится в дверь. Радость – это работа. Итак, раз ты достаточно потрудился, чтобы поверить, будто мы – в теории – хорошо провели время с Брайаном и Луизой, значит, мы действительно хорошо провели время. Единственным намеком на то, что на самом деле встреча тебя утомила, был твой преувеличенный энтузиазм

Часто так и бывает…

Ты подстрекал меня вспомнить ту глупую историю, что я рассказывала тебе о своем первом студенческом путешествии за границу. Выйдя из самолета в Мадриде, я была смутно разочарована тем, что в Испании тоже есть деревья. «Ну конечно же в Испании есть деревья!» – подсмеивался ты. Я смутилась. Конечно, я понимала, что там есть деревья, но небо и все остальное, и люди вокруг… ну, это просто не казалось другим. Потом ты подшучивал, что мои ожидания всегда абсурдно преувеличены, что сама моя жажда экзотики разрушительна, ведь, как только я получала желаемое сверхъестественное, оно присоединялось к этому миру и уже не считалось.

Именно поэтому я путешествую.

Переступив порог материнства, я вдруг стала общественной собственностью, одушевленным эквивалентом публичного парка. Это жеманное выражение “Ты теперь ешь за двоих, дорогая” отлично передает то, что даже твой ужин больше не твое дело. Действительно, когда земля свободных овладела методами принуждения, выражение “Ты теперь ешь за нас” подразумевает, что двести с чем-то миллионов сующих повсюду свой нос начнут возражать, если тебе захочется съесть пончик с вареньем, а не полноценный обед из экологически чистых продуктов и овощей, включающий все пять основных пищевых групп. Право командовать беременными женщинами наверняка включат в Конституцию

Интересные записи: